|
В. И. Шубин
РЕНЕССАНСНАЯ ЛИЧНОСТЬ: СВЕТ И ТЕНИ
Леонардо да Винчи жил и творил в эпоху, главной чертой которой
является переходность, или, по выражению Ю.А.Харина –
цвишенизм .И в самом деле, в социально-экономическом аспекте
– это эпоха перехода от феодализма к капитализму; в
технологическом – от цехового производства к мануфактуре; в
цивилизационном – от традиционного общества с его натуральным
хозяйством, замкнутостью и господством ручного труда к
техногенной цивилизации; в ментальном – от религиозной к
светской культуре; в коммуникационном аспекте – от общинного
образа жизни к индивидуализму и антропоцентризму. Ярко
выраженная амбивалентность, свет и тени, кричащие антагонизмы и
все это отразилось на личности эпохи, делая ее столь же
противоречивой.
Внебрачный сын нотариуса из местечка Винчи, крестьянин по
матери, становится одним из титанов эпохи. Самоучка превратился
в подлинного энциклопедиста и генератора гениальных
художественных и научно-технических идей. Ремесленник
художественной мастерской обретает талант живописца, подарившего
потомству «Тайную вечерю» и «Джоконду». Но и в живописи
чувствуется гений инженерного искусства, который проверяет
алгеброй гармонию. Судите сами: « Результатом живописи,-
размышляет Леонардо да Винчи,- которая служит глазу, то есть
более благородному чувству, является гармоническая пропорция,
наподобие той, как если бы много голосов соединялись вместе в
один и в тоже время и в результате этого получалась такая
гармония, которая настолько удовлетворяла бы чувство слуха, что
слушатели столбенели бы и становились чуть живыми от восхищения.
Но много больше сделают пропорциональные красоты ангельского
лица, перенесенные на картину. В результате этой
пропорциональности получается то единое созвучие, которое служит
глазу так же, как и музыка уху» [1, 31-32].
То, что дошло до нас из живописного наследства Леонардо да
Винчи, тоже хранит неизгладимый знак эпохи. Одни картины,
подобно «Тайной вечере», свидетельствуют о религиозности эпохи и
таковые художник писал еще рукой, поднятой к небу. Другие же,
как например, «Мадонна в гроте», «Мадонна с младенцем» или
«Святая Анна» уже свидетельствуют о примате человеческого над
божественным. Третьи же полотна, подобно «Джоконде» или «Иоанну
Крестителю», уже содержат этическую двусмысленность. Здесь не
радостная улыбка мадонны, зовущая к счастью; в этой улыбке
что-то демоническое, холодное и неприветливое, скрывающее
греховные и порочные мысли и чувства. Такое же ощущение
порочного и обманчивого в улыбке Иоанна Крестителя: ничего
священного, благостного, христианского… Как тут не вспомнить
слова Павла Флоренского: «Но душа Возрождения, душа вообще
Нового времени, - нецельная, расколотая душа, двоящаяся в
мыслях» [2, 68]. Творил красоту, искал пропорции прекрасного. И
в то же время неизъяснимая тяга создавать образы химерических
чудовищ, изображать безобразное, уродливое, патологическое,
особенно в рисунках. Пожалуй, он был самым выдающимся
рисовальщиком итальянского Возрождения. Он рисовал с натуры и
создавал воображением фантастически ужасные образы. Здесь и лик
Христа, и дивные женские головы; но тут же жуткие уроды, трупы
на виселице, лица приговоренных к казни, кровожадные звери и
т.д. Вот одна из записей Леонардо: « Изобрази лошадей, влекущих
мертвые тела всадников, а позади – в пыли и грязи – след
волочащихся тел. Побежденные и поверженные должны быть бледными,
с поднятыми и сдвинутыми бровями, с многочисленными
страдальческими морщинами на лбу… Зубы разжаты, как бы показывая
крик и вопль. Изобрази мертвые тела, одни покрытые пылью до
половины, другие сплошь. Пыль, которая смешивается с истекающей
кровью, превращается в красную грязь, и пусть будет видно, как
кровь своего настоящего цвета стекает неправильной струей с тела
на пыльную землю… Можно изобразить обезоруженного и
поверженного, который, обернувшись к врагу, вцепился в него
зубами и ногтями… Можно изобразить людей, свалившихся в одну
кучу и лежащих под мертвой лошадью… На картине не должно быть ни
одного ровного места без кровавых следов» [3, 51]. Так хотел он
изобразить битву. Кровь, пыль, грязь, смерть, вихрь ярости и
злобы, но не захвачен ли и сам художник этим вихрем?! Создается
впечатление, что тяга к безобразному, к изнанке бытия уже идет
оттуда, из эпохи Возрождения и победила в постмодернистском
искусстве с его подменой прекрасного безобразным, а
нравственного злым.
Леонардо да Винчи постоянно что-то рисовал и записывал. Эта
неуемная жажда деятельности – тоже черта ренессансного человека.
До нас дошло около семи тысяч страниц его записей и рисунков.
Изучение этого колоссального наследства началось только в ХІХ
веке. Последним его покровителем и работодателем был французский
король Франциск І. По его приглашению
навсегда покинул Италию, захватив с собой все свои рисунки,
некоторые полотна и любимого ученика Франческо Мельци. В 1518
году Леонардо да Винчи умер, завещав рукописи Мельци, но тот
мало понимал в науках и рукописями не занимался. Затем они
перешли к наследникам Мельци, были разрознены, и сейчас хранятся
в библиотеках Лондона, Виндзора, Парижа, Турина и Милана.
Фактически изучение их началось спустя 300 лет после смерти
автора. Почему? В силу еще одной особенности ренессансного
человека – индивидуализма. Почти все деятели этой эпохи были
фанатично преданы идее личной славы и ради достижения ее не
гнушались никакими средствами. Отсюда зависть, раздоры, вражда,
подозрения, постоянная конкуренция внутри сообщества творцов, а
точнее – почти враждебные отношения, как это, например, имело
место в отношениях между Винчи и Микеланджело. Дабы никто не
украл его идеи, Леонардо да Винчи их шифровал, а именно:
записывал справа налево, так что читать их можно лишь в зеркале.
Изучению его наследства это, конечно, не способствовало. А между
тем, там действительно зашифрованы гениальные идеи, особенно
научно-технического плана. Его записи свидетельствуют о
конфликте не только со схоластической, но и с гуманистической
ученостью. Оно и понятно. Мастер из Винчи латынью не писал,
систематической, особенно греческой ученостью не щеголял. Но его
гениальные интуиции подсказывали, что надо учиться мудрости не
из книг, а у природы. «Мудрость есть дочь опыта»; « наука –
полководец, и практика – солдаты» [4, 11, 23] – вот его
исследовательское кредо, пробивающее пути к науке Нового
времени.
И опять приходишь к мысли, как
противоречив возрожденческий человек. Не дай Бог, если бы
инженерно-технические проекты Леонардо да Винчи реализовались в
ту пору. Ведь он предлагал проекты оружия массового уничтожения.
Сохранилось его письмо к миланскому герцогу, нашпигованное
идеями такого рода [3, 36-37]. Странно, что оценка этой личности
почему-то идет лишь в плоскости художественных достижений. Между
тем титанизм, отъятый от нравственности, опасен. Дьявол ведь
тоже по-своему гениален, как это и видно из «Фауста» Гете.
Опасна сама по себе установка реализовать свой талант любой
ценой. Шеллинг, пожалуй, один из первых стал размышлять об
эгоизме гения. Леонардо был готов служить кому угодно, лишь бы
работодатель создал условия для реализации его замыслов. Не
случайно он оказался в свите Цезаря Борджиа, который
действительно ценил его как гениального архитектора и инженера,
а ведь Цезарь в это время воевал с родной для Леонардо
Флоренцией. Турецкому султану он предлагает проект моста через
Босфор и это во время активной экспансии турок на Европу, в том
числе и на Италию. Испанскому королю – заклятому врагу Италии –
дает советы как увеличить могущество Испании. И такое было не
редкостью, ибо Винчи служил многим государям.
Он был действительно гениален –
этот внебрачный сын нотариуса и простой крестьянки из селения
Анкиано, около города Винчи, что на пол -пути между Флоренцией и
Пизой. По своей разносторонности Леонардо да Винчи может
сравниться в ту эпоху разве что со своим старшим современником
Альберти. Но в то же время своей жизнью и деятельностью он как
бы опровергает пушкинский афоризм о том, что злодейство и гений
не совместимы. Еще как совместимы! Цвишенистская эпоха
Возрождения, как и наше время, дали этому много фактов. И
насколько же был прав в своей оценке Бердяев Н.А., когда писал
об эпохе Возрождения и ее современниках: «… это эпоха глубокого
раздвоения человека и необычайной сложности, порожденной
столкновением противоположных начал» [5, 442]. Жизнь и
творчество Леонардо да Винчи – зеркало данной эпохи.
Л
и т е р а т у р а
1.Леонардо да Винчи. Избранное.
М., 1952.
2.Флоренский П.А. Сочинения, т.2,
М., «Правда», 1990.
3.Любимов Л.Д. Небо не слишком
высоко. Золотой век итальянской живописи. М., 1970.
4.Леонардо да Винчи. Избранные
естественно-научные произведения. М., 1955.
5.Бердяев Н.А. Философия свободы.
Смысл творчества. М., «Правда», 1989.
Великие преобразователи
естествознания: Леонардо да Винчи.
Минск, БГУИР, 2002. |
